|
Воскресный день! А вы — на рынок?
На дачу? На реку с утра?
А мне, помимо нужд рутинных,
Подумать о душе пора.
Как много на сердце сегодня
Печалей, радостей сошлось…
И тороплюсь я в храм Господний,
Туда, где ждёт меня Христос.
Я расскажу Ему, покаясь,
Как жил и как хочу я жить,
Как не умею я покамест
Любить и Господу служить.
Как мне нужна Господня помощь,
Чтобы грехи одолевать.
Ты, Боже, знаешь всё и помнишь!
Даруй же в силе благодать!
И вместе с братом и сестрою
Окрепну в единенье сам!
«Песнь Возрождения» раскрою
И славу Господу воздам!
А после проповеди мудрой,
Развеющей мирской мираж,
Воскресное возвысим утро
Молитвой общей «Отче наш!»
И с чувством чудного событья
Мы разойдёмся по домам,
Чтоб превратить свою обитель
Пусть в маленький, но Божий — храм!
Приближаюсь к последней черте,
И достоин я ада кромешного.
Вот он я, Иисусе Христе,
Сыне Божий, помилуй мя грешного.
О смирении и простоте
Забывал я в гордыне насмешливой.
Вот он я, Иисусе Христе,
Сыне Божий, помилуй мя грешного.
О душе забывал я в тщете
И желал не глубинного, — внешнего.
Вот он я, Иисусе Христе,
Сыне Божий, помилуй мя грешного.
Я в тщеславной пустой маяте
За успехом тянулся поспешливо.
Вот он я, Иисусе Христе,
Сыне Божий, помилуй мя грешного.
Не однажды к своей доброте
Хитрый ум и расчет я примешивал.
Вот он я, Иисусе Христе,
Сыне Божий, помилуй мя грешного.
Забывал о высокой звезде,
Душу низкие радости тешили.
Вот он я, Иисусе Христе,
Сыне Божий, помилуй мя грешного.
Я в животной слепой наготе
Жадно плоть ублажал и не сдерживал.
Вот он я, Иисусе Христе,
Сыне Божий, помилуй мя грешного.
Я приспешникам темных властей
Слишком часто поклоны отвешивал.
Вот он я, Иисусе Христе,
Сыне Божий, помилуй мя грешного.
Проклинал мою жизнь в суете,
А потом начинал все по-прежнему.
— Вот он я, Иисусе Христе,
Сыне Божий, помилуй мя грешнoгo.
Зависть зрела в моей темноте,
И прошла по судьбе моей трещина.
Вот он я, Иисусе Христе,
Сыне Божий, помилуй мя грешного.
Жадность в сердце жила, как в гнезде
Скупость злато копила — да где ж оно?
Вот он я, Иисусе Христе,
Сыне Божий, помилуй мя грешного.
Трусость ела меня до костей,
Тело жалко дрожало, хоть режь его.
Вот он я, Иисусе Христе,
Сыне Божий, помилуй мя грешного.
Жил я в ревности, как на костре,
Пожиравшем доверие бешено.
Вот он я, Иисусе Христе,
Сыне Божий, помилуй мя грешного.
Беспощадный в своей правоте,
Я не миловал друга сердечного.
Вот он я, Иисусе Христе,
Сыне Божий, помилуй мя грешного.
А теперь я один в пустоте,
Не вернуть мне любовь отгоревшую.
Вот он я, Иисусе Христе,
Сыне Божий, помилуй мя грешного.
Сколько прочих грехов и страстей
Утаил я, но все они взвешены.
Вот он я, Иисусе Христе,
Сыне Божий, помилуй мя грешного.
Приближаюсь к последней черте,
Плачет сердце мое безутешное.
Вот он я, Иисусе Христе,
Сыне Божий, помилуй мя грешного.
Я памятник себе не воздвигал.
Я недостоин. Да и не тщеславен.
Я не Гораций, да и не Державин.
Но вера и любовь — мой пьедестал.
Я сочинил от сердца много строк.
Не знаю, что сердца людей задело.
Но лучшее продиктовал мне Бог.
Я записал лишь на бумаге белой.
Забудут обо мне наверняка.
Но если в души западёт немного
Моих стихов иль хоть одна строка.
Пусть вспоминают не меня, а Бога.
Тяжело нести пустую душу,
Господи, скорей раскрой ее
И внеси в нее моря и сушу,
Каждое творение Твое,
Чтобы мир ее с мирами слился!
Дай ей чувство цели и пути,
Дай любви ей и наполни смыслом:
Полную — легко ее нести!
Да святится, о Господи, Имя Твое!
Восклицаю и внемлю чудесной молве,
Не смолкающей в ветре, листве и траве,
В беспорочной, не знающей дна синеве.
Эти звезды — Твои, эти воды — Твои,
Эти рощи и в рощах Твои соловьи!
Свет восторга, в моей растворенный крови, —
Капля света, Твоей беспредельной любви!
Ты взыскал благодатью мое существо,
Но и боль я приму от Тебя, Божество,
Чтобы взять на себя часть страданий Того,
Кто на Землю пришел от Отца Своего.
Через светлое в мире Твое бытие
Я со всеми в родстве, я в единой семье
Со звездою, и птицей, и рыбой в ручье…
Да святится, о Господи, Имя Твое!
Откройся радости, душа,
Как темная Земля — рассвету.
На неурядицы не сетуй,
Но труд назначенный верша!
Откройся радости, душа,
И помоги другим, приемля
Всех, кто, как ты, пришел на Землю,
Печально радости ища!
Откройся радости, душа, —
Она в любви и в чистой вере,
Она в дожде, в цветах и ветре,
В ручье, в шуршанье камыша!
Светлей же, широко дыша,
И обнаружишь, озаряясь,
В себе самой живую радость!
Раскройся в радости, душа!
То отступая и таясь,
То нарастая, каждый раз,
Когда нам горестно и плохо,
По крохам, по слезе, по вздоху
Идет преображенье в нас.
Боже, Господи, слышишь, молю:
Сделай благостной душу мою!
Чтоб ни злобной тоски, ни злословья,
Чтоб на каждый удар и обман,
Даже изнемогая от ран,
Отвечала любому — любовью.
Боже, Господи, слышишь, молю:
Сделай щедрою душу мою!
Чтоб не мерила: много ли, мало?
А в безмерности чистой любви
Не копейки свои и рубли,
А запас золотой раздавала.
Боже, Господи, сделай, молю,
Независтливой душу мою!
Чтобы сбросила, словно тяжелый
Камень, свой потаенный недуг
И позорных не ведала мук
От удачи, успеха чужого.
Боже, Господи, сделай, молю,
Нетщеславною душу мою!
Чтоб жила не в ревнивом обгоне
С жаждой первенства строчек и книг,
Но ища обретений иных,
Но взалкав совершенства гармоний.
Боже, Господи, сделай, молю,
Нетрусливою душу мою!
Чтоб открыто и прямо смотрела,
Про бессмертие помня свое,
И, земное познав бытие,
Не дрожала за бренное тело.
Гоните маленькие мысли!
В них не рождается любовь.
Гоните маленькие мысли!
То — достояние рабов.
Да будете царями духа!
И вам откроются полней
Слова — не только лишь для слуха
И свет — не только для очей.
Не благ земных, а благодати
Дай, Боже, мне в дурные дни
И сердце малою дитяти
Верни мне, Господи, верни!
Я стал расчетливым с годами,
А был открытым и простым,
И темное познанья пламя
Гудит во мне, вздымая дым.
Все дальше ухожу от детства,
Все больше хитростью ума
Я подменяю зренье сердца
И мню, что расступилась тьма.
Мню, что узрел и высь, и дали,
Но Ты промолвил в тишине:
» Свет, что в тебе, — вглядись, — не тьма ли?»
Вгляделся я, и — страшно мне.
Ты молвил: «Все открыто в Боге,
И тайных посвящений нет,
И в царствие Мое дороги
Доступны всем, в ком зреет свет.
Все средостенья, все преграды
Преодолимы. Но в груди
Иметь дитяти сердце надо,
Чтоб в Царство Божие войти».
Так дай же, дай мне благодати,
О Господи, в дурные дни,
Мне сердце малого дитяти
Незамутненное — верни!
Не жди любви — давай ее.
Даруй! Не требуя отдачи.
В свет обрати, в поток горячий
Существование свое!
Не жди, высвобождай из тела
Дух обожанья и любви!
Служеньем радостным живи!
Хоть одного счастливым сделай!
Забудь себя! Весь раздаренье!
А вспомнишь о себе — и тут
Сто темных сил в тебе взойдут
И ревностью, и подозреньем,
И наважденьем изведут…
Ты ждешь пришествия Христа?
А Он не уходил из мира,
То мы ушли в глухие дыры,
В конторы, в норы и в мундиры,
В борьбу за вещи и места.
А Он нас ждет, скитаясь сиро.
Блеснет ли ручья золотая струя,
Ударит ли гром или птица взовьется —
На все благодарно душа отзовется:
Да будет, о Господи, воля Твоя!
В тиши полуночной созвучья творя,
Зачем ожидаю признанья, как платы?
Ославят, восславят, забудут трикраты —
Да будет, о Господи, воля Твоя!
С любовью, с единственной встречусь ли я,
А, может быть, вовсе ее не замечу,
Иль в жизни другой мне назначена встреча?
Да будет! о Господи, воля Твоя!
Я счастья возжаждал — в какие края
За ним поспешить? Или надо вначале
Пройти испытанье бедой и печалью?
Да будет, о Господи, воля Твоя!
Найду ли свой путь посреди бытия,
Приду ли к Тебе сквозь сомненья и боли?
Достанет ли силы, достанет ли воли?
Да будет, о Господи, воля Твоя!
В себя смотри. Внутри сотри
То, что в других бичуешь рьяно.
Не воевавшие внутри
Вовне воюют постоянно.
Все зло им видится вовне.
Свистит ожесточенья ветер.
Растет вражда. И нет на свете
Конца бессмысленной войне…
Наш выбор — каждый день и час.
Вся жизнь расколота на части.
Воистину блажен и счастлив
Тот, кто избрал б л а г у ю часть.
Кто смог всю душу, не деля,
Отдать Христу — в любви без меры,
Кому с доверием и верой
Открыты Небо и Земля.
Тот, кто избрал благую часть,
Не соблазнится остальными,
И суетными, и больными,
Где правит всласть мирская власть.
Тот, кто избрал благую часть,
Да обретает целость, цельность
И новой выси беспредельность
И не дает душе упасть.
Не устрашась, не омрачась
От тьмы земного эпилога,
Всю вечность примет в дар от Бога
Тот, кто избрал благую часть!
Приветствую сиянье дня,
Собравшись в новую дорогу,
Но прежде обращаюсь к Богу:
» Господь, благослови меня!»
Я выхожу, чтоб побороть
Зло, и безумье, и безверье,
И, в мир распахивая двери,
Шепчу: «Благослови, Господь!»
Вокруг в страстях земная плоть,
А в плоти — души человечьи.
Прошу я перед каждой встречей:
» Благослови меня, Господь!»
Склонюсь в раздумье и любви
Над белыми еще листами
И благодарными устами
Шепну: «Господь, благослови!»
Когда окончу дни свои,
Взгляну в минуту перехода
Туда, где Небо и свобода,
И выдохну: «Благослови!..»
Назарет. Дома на взгорье.
Юный плотник Иисус
Прикрепляет, взяв топорик
Мягкой врубкой к брусу брус.
Отирает пот, выходит
Чуть передохнуть во двор.
Братство туч на небосводе.
Словно храм, вдали Фавор.
Стайкой, верно, с Иордана,
Как обрызганы зарей,
Розовые пеликаны,
Вспыхнув, скрылись за горой.
И над финиковой рощей,
Прячущейся меж холмов,
То поет, то нежно ропщет
Пара голубых дроздов.
Мальчик весь наполнен светом!
Нет ни капли тьмы в душе,
И она над Назаретом
Обнимает даль уже!
И она, как эти птицы,
Столь безгрешна и чиста,
Что готова с нею слиться,
К ней спустясь, душа Христа!
Отчего же так тревожно
Вдруг становится ему?
В будущее осторожно
Заглянул он, как во тьму.
Видит город, двор просторный,
Груду бревен, стружек хлам.
Незнакомый плотник в черном
Крест сколачивает там.
Старый плотник без унынья
Столб строгает, а на нем
Перекладину в средине
Укрепляет топором.
Смотрит мальчик через годы:
Храм, судилище… тропа…
Голый холм, как череп голый,
И орущая толпа.
Крест, что в холм солдатом вкопан,
Проступает в высоте…
Стражники, палач… Но кто там,
Кто там, кто там на кресте?
В часы тоски, в часы тщеты,
В часы отчаянья глухого,
Душа моя, как жаждешь ты
Простого ласкового слова.
Но не ищи, но не лови
Сочувствия. Твое спасенье
Не в чьей-то, а в твоей любви,
Не в чьем-то, а в твоем служенье.
И прежде чем окончил дни
И прокричал в предсмертной дрожи:
«Или, лама савахфани!»
И был взнесён десницей Божьей,
И прежде чем, как человек,
С земным расстался воплощеньем,
С креста Он обнял взглядом всех
В знак не прощанья, а прощенья.
Он и руками на кресте
Их обнял бы, но люди сами
Распахнутые руки те
Прибили накрепко гвоздями.
«Возненавидел мир Меня,
Обрек на тяжкие страданья,
Зане свидетельствовал Я,
Что зла полны его деянья.
В нем страсти правят искони,
И давит темная стихия,
И чем трусливее одни,
Тем деспотичнее другие».
Глазами светлыми обвел
Голгофу, город в отдаленье
И пепельный, в морщинах, ствол
Оливы, вставшей на колени,
И ящерку невдалеке,
Что замерла и омертвелым
Сучком торчала на песке
И на Него, привстав, смотрела.
Застыли овцы и ослы,
Волы с печальными очами,
И поднебесные орлы
В тот страшный час необычайный.
И в дальней чаще тигр, и лев
В пустыне, лань у водопоя…
Вдруг замерло, оцепенев,
В юдольном мире все живое.
И только люди, лишь они,
Без милосердья и печали
Безумствовали и: «Распни!
Распни, распни Его!» — кричали.
Но не винил Он никого,
А повторял, как прежде: «Отче,
Им не вмени греха сего,
Не ведающим, как порочны».
Светло-зеленые глаза
Любовь сквозь муку излучали
Всем, кто кляли Его, грозя,
Злорадствовали, обличали…
Он видел ката Своего,
Ханжей, лжецов, что были в силе,
И тех, что славили Его,
А ныне злобно поносили.
Им в праздник этот страшный час.
Взрывался свежий скрип сандалий,
Ручьями белыми струясь,
На плечи кефи ниспадали.
Как сердце вздрогнуло в тоске,
Когда заметил запоздало
Седую Женщину в платке —
То Мать скорбящая стояла.
Она молила небеса.
Ее от Сына заслоняли
Толпы кипящие глаза
И желтый жар зубов в оскале.
О, если б можно, — все стерпя,
Она сама, толпу раздвинув,
На крест взошла и на себя
Здесь приняла бы муки Сына.
Но знала миссию Его…
А сердцем, каждым нервом тонким
Все ж видела не Божество,
А своего Ребенка только.
Шептала Мать: «Дитя мое!
Нет выше миссии, быть может,
Но что мне, что мне до нее,
Мне жизнь Твоя всего дороже.
Одни разбойники, гляди,
Ошуюю и одесную.
Прошу тебя: не уходи!
Не уходи в страну другую!»
…Но на века, но на века
Он покидал земное тело
И облачком сквозь облака
Душа, светясь, к Отцу летела…
Что случилось? Ничто нам не свято?
Всюду слышу – опять и опять
Сквернословят и пачкают матом
Даже слово священное «мать».
Размножается скверное слово,
Расползается, грязи темней,
Мажет каждого, мажет любого,
Но страшнее всего, что детей.
Это смрадное бесов дыханье,
Это дьявол, чьё слово – подлог,
Вышел, чистые души изранив,
Против Слова, которое Бог.
Неужели нарыв грязнословья
Все слова нашей нежности съест?
То, что мы называем любовью,
Бес меняет на плотское «секс».
Совершить он подмену потщился…
Но не дай себя в бездну совлечь
Словом пагубным, речью нечистой,
Богом данная русская речь! |